Дух соперничества

Дух соперничестваЖелание в чем-то превзойти других — одна из первых реакций ребенка на окружающую обстановку. Очень воз­можно, что желание это предшествует другим возмож­ностям проявить себя в социальной среде —  участию в ка­ком-либо деле, сотрудничеству с кем-то и приспособле­нию к тем или иным обстоятельствам.

В большинстве случаев наши отношения с людьми, наши встречи — спортивные или иные — это всегда соревнование, прино­сящее награду победителю.

Умение побеждать не только доставляет удовольствие от игры, но и обеспечивает положительное, доброжела­тельное мнение о нас у окружающих. Здесь есть основания интересоваться только теми случаями, когда дух соперни­чества развит у человека чересчур сильно, либо его вовсе нет.

В первые 3—4 года дети почти не принимают участия в жизни общества. Только в 5 или 6 лет действительно появляются первые признаки духа соперничества, и лишь к 9—10 годам ясно прорисовываются его типичные осо­бенности. Тем не менее если мы проанализируем наше от­ношение к ребенку начиная с колыбели, то поймем, поче­му у одних детей дух соперничества развит сильнее, а у других слабее.

Действительно, сами того не сознавая, МЫ ЧАСТО ЗАСТАВЛЯЕМ ДЕТЕЙ СОПЕРНИЧАТЬ В БОРЬБЕ ЗА НАШУ ЛЮБОВЬ. Способность бороться за нее определяет интенсивность духа соперничества, которую ребенок проявит потом в других ситуациях.

Несмотря на то что он маленький и многого еще не умеет, ребенок начинает верить в себя, если убеждается, что мы относимся к нему с любовью. В каком-то смысле он как бы берет в долг нашу силу и наши взрослые качества, когда пол­ностью уподобляется нам. Наша любовь дает ему ощу­щение собственной значимости, вселяет веру в себя, рож­дает у него самолюбие.

Отсутствие духа соперничества обусловлено примерно теми же причинами. Обычно оно пропадает у ребенка, когда тот терпит неудачу или поражение при первых попытках утвердиться. Потеряв уверенность, ребенок чув­ствует, что не в силах победить, и потому не хочет больше даже пытаться делать это.

Возможно также, если его постоянно осуждают и наказывают за нежелание соперничать и соревноваться, он в конце концов совсем теряется или даже пугается своих агрессивных склонно­стей. И тогда он начинает подавлять в себе враждеб­ность до такой степени, что совсем утрачивает желание соревноваться.

В любом случае он теряет всякую способ­ность самоутвердиться. Такое отношение может усилить его робость или, напротив, породить дух сотрудничества и товарищества, вполне здоровый на первый взгляд, но на самом деле за ним скрывается глубокий страх быть отвергнутым.

Та к вот, поскольку соперничество — это по существу попытка найти замену родительской любви, стоило бы понять, каким образом мы, родители, приводим ребят к тому, что наша любовь оказывается на первом месте в детской конкуренции.

Нет сомнения, что, сами того не со­знавая, мы даем детям бесчисленные поводы бороться за нашу любовь, соперничая между собой. Вот достаточно частые примеры тому.

  1. Кирилл показывает нам конструкцию, которую только что собрал. Это лучшее из всего, что он когда-либо сделал, и мы действительно поражены. Хотя прояв­ление наших чувств в подобной ситуации вроде бы не чревато никакими последствиями, тот факт, что мы уде­ляем ему БОЛЬШЕ времени и хвалим мальчика БОЛЬ­ШЕ, чем обычно, говорит о том, что результат его усилий выше среднего. Это не значит, что мы ошибаемся, посту­пая так. Просто это один из способов объяснить детям, что любое необыкновенное усилие, превосходящее сред­нее, достойно награды. Тогда, если у них есть причины еще сильнее желать нашей любви, они научатся добиваться ее НЕ СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ, а проявляя еще больше энергии и предприимчивости. В каком-то смысле они должны сами оценить себя, чтобы убедиться, что мы заметили их.
  2. Другая более или менее сходная ситуация возни­кает, когда мы показываем ребенку наше собственное сильное стремление к соперничеству. Мы даем ему обра­зец для подражания и невольно указываем на необхо­димое условие, помогающее заслужить нашу любовь. Мы с таким энтузиазмом проявляем дух соперничества, что ребенок невольно думает, чтобы понравиться нам, нужно вести себя так же. Он чувствует, что не должен разочаровывать нас, и тогда, желая укрепить нашу лю­бовь к себе, начинает подражать нам. Мы поступаем так прежде всего с мальчиками, пылко привет­ствуя первые проявления ими духа соперничества и аг­рессивности, потому что считаем подобное поведение по-настоящему мужским. С нашей точки зрения, это суще­ственно необходимо для той роли, которая предназначе­на им в этом мире, и мы побуждаем их думать, что они только тогда будут нравиться и нам, когда окажутся спо­собными выполнять ее.
  3. Тысячи разных ситуаций, когда мы время от време­ни отталкиваем от себя ребенка, складываются для него еще в один жизненный вывод: чтобы завоевать любовь родителей, необходимо бороться. Когда мы говорим ему — и часто не можем не сделать этого, — что у нас нет времени для занятий с ним, даже если мы даем по­нять это очень мягко, он все равно вынужден конку­рировать с другими нашими интересами. Когда мы кри­чим на ребенка, делаем замечания, указывая, что он должен делать, а что не должен, мы показываем ему, что не принимаем его таким, каков он есть, а чтобы при­нять его и полюбить, ставим условия, которые требуют от него определенных усилий и труда. Эти усилия необхо­димы и в других ситуациях, значит, они способствуют рождению и укреплению духа соперничества.
  4. Наверное, самый сильный стимул вызывающий дух соперничества, — это ревность к братьям и сестрам. Она почти неизбежна между детьми и чаще всего побуж­дает их к соперничеству уже в первые годы жизни. Как бы мы ни пытались умерить его, это ревнивое чувство все равно оставит в душе горькую отметину. Бывает, что де­ти годами болезненно переживают из-за подарков, приви­легий и внимания, на которые родители, по их мнению, были более щедры к братьям и сестрам. От ощущения победы или поражения, какое испытывают дети в подоб­ном соревновании за львиную долю родительской любви, зависит направленность духа соперничества, который они проявят затем в других сферах.

История трех детей Р. — показательный тому пример. Мария, старшая дочь, избегала какого бы то ни было соперничества, всегда предпочитая коллективные занятия индивидуальным. Ежегодный экзамен в школе превра­щался для нее в тяжелейшее испытание, хотя она обыч­но была очень хорошо подготовлена к нему. Она пришла к выводу, что совершенно не способна ни к какому сопер­ничеству. И причину этого заключения можно обнару­жить в история ее семьи.

Анна, средняя дочь, хотя и не считалась умнее Марии, была очень энергичной, неутомимой и обладала сильным духом соперничества, а также счастливым умением сме­ло идти на встречу любым осложнениям. Мария, чувствуя, что не может соперничать с Анной, в конце концов ото­шла на второй план.

Эдуард, младший из детей, всегда действовал, что на­зывается, своей головой и к 9 годам уже сформировался как личность, даже не имея агрессивных черт в своем ха­рактере. Если он терпел поражение, то не слишком пере­живал из-за этого, твердо веря в себя и, несмотря ни на что, претендуя на лидерство в своей группе.

Если же в чем-то не успевала Мария, она считала не­достойным брать на себя руководство. Анна вкладывала во все свои дела очень много усилий и потому совершен­но не желала мириться с поражением. Преувеличенно развитый дух соперничества вынуждал ее придавать слишком большое значение всему, что охватывало круг ее интересов.

Даже если порядок рождения детей не всегда предо­пределяет характер соперничества между ними, семья, о которой мы рассказали, служит хорошим тому примером.

Первых конкурентов дети видят, как правило, в своих братьях и сестрах. А вне дома их дух соперничества про­является обычно в зависимости от того опыта, какой они приобрели в семье.